Навстречу XIII научному Съезду ПАНИ
(из интервью М.С. Орешкина, заместителя руководителя Администрации Президента РФ по экономическим вопросам, электронному журналу «Эксперт» от 16 июня 2025 года перед проведением Санкт-Петербургского Международного экономического Форума. В сокращении)
О современных механизмах экономического роста. Как цифровые платформы формируют новую экономическую реальность. Что ждать от экономики нового типа в России.
Во внутрироссийском экономическом блоке можно выделить две генеральные темы, которые пронизывают программу развития. Первая – это мягкая посадка экономики (постепенное замедление экономики после периода быстрого роста – прим. ред.). Всех волнует вопрос ее траектории. Мягкость этой посадки будет влиять на бизнес, банки, население и т.д. Это тема на злобу дня и будем обсуждать, какие тактические решения надо принимать. С другой стороны, проблематика мягкой посадки краткосрочная, потому что она все равно стучится и инфляция все равно вернется к целевым значениям.
Вторая ветка дискуссий по российской повестки более фундаментальна и ориентирована на долгосрочную перспективу. Она посвящена структурным изменениям в российской экономике. В последние годы мы наблюдаем активный экономический рост. Россия стала первой экономикой Европы и четвертой в мире, если оценивать по паритету покупательной способности. Но этот рывок в значительной степени произошел благодаря тому, что активизирован был ранее незадействованный потенциал экономики. Прежде всего кадровый и производственный (т.е. «экстенсивный фактор развития» - прим. ред.). Эта модель роста себя исчерпала. Столь низкого показателя безработицы (дефицита работников – прим. ред.), как в России, вы не найдете ни в одной крупной стране мира. Показатель загрузки существующих мощностей (т.е. сменности работы оборудования -прим. ред.) также находится на достаточно высоком уровне. Чтобы развитие продолжалось, экономика должна сделать шаг не вперед, а вверх (в интенсивный фактор развития – прим. ред.), на следующую технологическую и организационную ступень (из пятой –использование микроэлектроники, информатики, биотехнологий, в шестую -,управление с участием искусственного интеллекта - прим. ред.).
Программы международной дискуссии по глобальной тематике можно разделить на две группы по похожему принципу. В одной части будут рассматриваться вопросы, которые волнуют человечество здесь и сейчас: военные конфликты, торговые войны, технологические изменения. А в другой – глубинные процессы. Первая часть, которая лежит на поверхности и всем видна, представляет собой верхушку айсберга. Вторая - ее обуславливает и выступает причиной.
Главная фундаментальная тенденция – это демографические сдвиги. Ход всего XXI века будет зависеть от того, как мир сможет адаптироваться к изменениям региональной и возрастной структуры населения. Быстрый рост численности населения Земли, который наблюдался последние 100 с лишнем лет, закончился. Макрорегионы, которые были драйверами этого процесса, например Китай, перестали быть таковыми. Сейчас они будут оказывать мощное влияние на демографию в противоположную сторону. Это принципиально меняет экономическую картину будущего. ООН постоянно ухудшает прогнозы роста численности населения, что подтверждает нежелание смотреть правде в лицо. Через 50 лет мир столкнется, например, с перекосом демографии в Китае в сторону людей старшего возраста, а в Африке - с огромным количеством молодого, активного трудоспособного населения. Для экономики это будет означать, например, излишек городов, производственных мощностей в Китае и дефициты – в Африке.
Демография – не единственная глубинная тенденция. Другой пример – возрастающее неравенство. После Давосского форума в 2021 году, прошло четыре года и ситуация углубилась. Тема неравенства, помимо аспекта социальной несправедливости, крайне важна макроэкономически. Дисбаланс по доходам порождает дисбаланс по долгам. А долгу на стороне займодавца всегда сопутствует актив. То есть, у кого-то к кому-то накопились требования по кредитам. Проблема концентрации задолженности меньшинства перед большинством продолжает нарастать, долговой дисбаланс копится.
И демография, и неравенство, и другие проблемы, такие как экология, провоцируют геополитическую турбулентность (слабо прогнозируемые и лишь отчасти регулируемые изменения в странах и миропорядке – прим. ред.), которая выливается в том числе в военные конфликты, торговые войны и так далее. По существу, идет конкуренция за место в новом мировом порядке.
Цифровая платформизация – это один из главных технологических трендов, который меняет облик экономики (технологическая среда - онлайн–сервисы и программные продукты- прим. ред.). Более того платформизация выступает базовым условием для новой экономической революции (глобализация информационно-коммуникационных технологий – прим. ред.), которую мы сейчас наблюдаем в мире. Чтобы понять ее существенность, надо заглянуть на несколько веков назад. Как с экономической точки зрения, менялись отношения людей с миром и друг с другом.
До появления промышленности, т.е. до перехода от ручного труда к механическому, включая мануфактуры, люди были напрямую вовлечены в процесс преобразования природных ресурсов, выполняли работу, которая требовала активного взаимодействия с природой. Например, одни занимались поиском железной руды, другие- ее добычей, третьи – плавкой, ковкой и т.д.
Потом, с появлением промышленности, «человеческое» из этого процесса стало вытесняться машинным. Начался процесс автоматизации (минимизации ручного и механизированного труда за счет внедрения спец. оборудования без участия работников– прим. ред.) взаимоотношений человека и природы. Это было глубинным технологическим трендом, последствия которого наглядно проявились во времена первой промышленной революции (переход от мануфактуры к фабрике в ведущих странах мира XVIII – XIX веках – прим. ред.).
Со временем автоматизация охватывала все больше этапов, и теперь, если посмотреть на современные промышленные предприятия, человек с природой напрямую практически не взаимодействует. На заводах, которые производят продукцию для миллионов человек, могут быть заняты лишь несколько сотен работников. Сейчас этот глубинный процесс, который занял несколько веков, хотя и носит неоднородный характер, в целом понятен.
Теперь о платформизации. Если в прошлом автоматизировались взаимоотношения человека с природой, то теперь – человека с человеком. То есть, автоматизируется работа институтов. Это принципиально другой процесс.
Яркий пример – работа рынка такси. Раньше между водителем и пассажиром стоял посредник в виде института, который назывался таксопарк. Его служащие отвечали на телефонные звонки, принимали и распределяли заявки, комплектовали штат и т.д. Сейчас все эти функции выполняет цифровая платформа. Она выступает посредником между водителем и пассажиром, распределяет заказы, связывает водителей с работодателем, оценивает работу через систему рейтингов, то есть взяла на себя роль институтов репутации и так далее.
Платформизация принципиально другой тренд по сравнению с автоматизацией производства. И то, и другое позволяет переложить функции человека на машину, повышает производительность труда, но платформы – качественно иной тип бизнеса с другими характеристиками. Главный тезис теории фирмы Рональдо Коузе состоял в том, что плановая экономика до определенного момента эффективнее свободного рынка. Коуз доказывал, что если бы, например, владелец пекарни каждый день поутру искал себе поставщиков, пекарей, продавцов, то он быстро бы обанкротился. Транзакционные издержки свободного рынка запредельно высоки. Владельцу пекарни гораздо выгоднее заключить фиксированные контракты, нанять сотрудников в штат и т.д. Но как только он идет на такой шаг, он перестает существовать в парадигме свободного рынка. Любая фирма – это жесткая, иерархичная, плановая структура.
Коуз писал, что по мере роста бизнеса, фирма, которая сэкономила на внешних транзакционных издержках, начинает обрастать внутренними издержками. Или, попросту говоря, бюрократическим аппаратом. В какой-то момент, бюрократические издержки начинают перевешивать и бизнес перестает быть рентабельным. Тогда фирма либо разваливается, либо становится монополистом, чтобы покрыть свою неэффективность ростом доходов.
Поэтому цифровые платформы, в отличие от традиционного бизнеса, свойством прироста внутренних транзакционных издержек параллельно масштабированию бизнеса не обладают. Ровно наоборот. Чем больше платформа, тем она выгоднее. Внутренние транзакционные издержки платформы примерно одинаковы и для тысячи, и для десяти, и для ста тысяч работников.
Более того, чем больше у тебя участников, тем больше данных об их поведении (работе). Следовательно, тем эффективнее ты можешь управлять бизнесом. Платформа может предсказывать перепады спроса и исходя из этого, регулировать предложение.
То же самое можно сказать и о маркетплейсах (онлайн–платформа, объединяющая продавцов и покупателей в одном месте и площадке, цифровой торговый центр^ Wildbbies, Ozon, Sbermarket, Exist, Яндекс.Маркет и др. – прим. ред.), только там будут анализироваться данные о покупателях, продавцах, товарах и так далее. В этом смысле платформы – новая плановая экономика, но во главе не с человеческими институтами, а с алгоритмами.
Модель экономического роста за счет повышения занятости (т.е. экстенсивная форма– прим. ред.) себя исчерпала. Прирост занятости последних лет сильно связан с быстрым проникновением платформ в разные сферы экономики. Происходят серьезные изменения в региональной структуре безработицы. Это объясняется тем, что платформизация сделала экономику ближе к людям, она стала более связанной.
Если раньше предприниматель из глубинки и думать не мог о том, чтобы произвести и продать что-нибудь в столице, то теперь эта ситуация выровнялась. Условия для жителей и бизнеса небольших городов и столиц сильно сблизились. Раньше спрос на продукцию был, по существу, ограничен местом производства и проживания, то платформы открыли возможность поставлять продукцию во все страны, куда дотянулись российские маркетплейсы. Платформа взяла на себя значительную часть издержек на маркетинг, логистику и т.д.
Платформизация и связанное с ней повышение занятости - это общемировая тенденция. Но то, как сейчас рассчитывается показатель уровня безработицы, все меньше отражает ситуацию в экономике. Ведь трансформируется и формат занятости. Все меньше людей работают от звонка до звонка. Например, среднее время занятости таксиста на платформе – пять месяцев в году. Работа становится менее процессной и более проектной, т.е. от случая к случаю. У человека появляется больше свободы в распределении своего рабочего времени.
Предела роста фирмы у цифровой платформы практически нет. Они вовлекают все больше и больше людей и от этого становятся все более эффективными. Возникает вопрос об антимонопольном регулировании. В отличии от традиционных рынков, платформа, став монополией, продолжит оставаться эффективной как бизнес. Хотя, конечно, достигнув этого положения, ее динамичное положение приостановиться.
Исходя из этих соображений, можно рассматривать две концепции антимонопольного регулирования. Первая – это зафиксировать экономические свойства платформы, признать их естественными монополиями и перейти в регулированию размера комиссии. По тому же принципу, как регулируются тарифы «Газпрома» или РЖД.
Второй вариант – создать платформам конкурентную среду. В частности, платформы эффективны благодаря накоплению массива данных. Если сделать базу данных общественно доступной, то тогда любой стартап (компания или проект с целью масштабирования новой идеи – прим. ред.), который придумает более эффективный алгоритм, начнет быстро использовать рынок у доминирующего игрока. У обоих вариантов антимонопольного регулирования есть и плюсы, и минусы. В первом случае, зарегулировав комиссии, мы приостановим инновации. Во – втором, возникнет риск, что платформы все равно останутся монополистами, поскольку будут просто поглощать стартапы, которые теоретически могли бы составить им конкуренцию.
Разделение на офлайн-супермаркеты (продажа товаров в торговых залах или по заказам -прим. ред.) и маркетплейсы носит искусственный характер. Сейчас классический ритейл (розничная продажа населению – прим. ред.)) находится в других, менее выгодных условиях по сравнению с платформами, прежде всего из-за сложившихся регуляторных перекосов. Если их устранить, то физические сети начнут активно прирастать онлайн-частью, а платформы – офлайн-розницей. В принципе и сейчас, мы наблюдаем симбиоз двух форматов. Поэтому в будущем скорее «Ozon» создаст на основе своих пунктов выдачи маленькие магазины, чем исчезнут сети «Магнита».
Сейчас платформы оказывают положительное влияние на экономику, в том числе из-за отсутствия регулирования. Важно сохранить баланс между правилами и пространством для экономического роста.
Платформы с каждым днем составляют все большую конкуренцию банкам. Получают банковскую лицензию, вводят свои платежные инструменты. Вопрос взаимоотношений торговых платформ и банков очень важен. Кто из них более эффективен и лучше понимает конечного клиента – большой вопрос. Совсем не факт, что это традиционные банки. Информации о динамике спроса на тот или иной товар у платформ больше. Банки привыкли анализировать исторические данные, условно говоря EBITDA за последние 12 кварталов. А платформы, наоборот, смотрят вперед. Они могут спрогнозировать денежных поток того или иного продавца, опираясь на сегодняшние показатели его продаж и динамику рынка в целом.
Почему это важно в вопросе конкуренции между банками и платформами ? Например, если начинающий производитель футболок, у которого нет ничего за душой, придет в обычный коммерческий банк и попросит кредит, к примеру на 20 млн. рублей для расширения бизнеса, то кредитный менеджер, скорее всего, просто покрутит пальцем у виска. А торговая платформа, видя, что товар этого производителя расходится как горячие пирожки, ему даже не кредит, а денежный аванс, даже не на 20 млн., а на 100 млн. и поставит KRI выпустить к такому-то моменту 1 млн. футболок. На рынке малого и среднего потребительского бизнеса традиционные банки практически обречены, и именно поэтому крупные игроки сейчас начинают активно развивать свои маркетплейсы.
Важно подчеркнуть, что в этом синтезе торговых и финансовых услуг ни в коем случае не должно быть навязывания. То есть у покупателя и продавца должен быть выбор, каким банком воспользоваться для проведения операции. Ситуация, когда участник платформы обязан пользоваться одновременно и ее же банком, или ситуация демпинга, недопустима.
Платформы позволяют хорошо прогнозировать спрос. Считается, что основная причина экономических кризисов - это переоценка спроса и, соответственно, доходности инструментов, бизнесов и т.д. Исчезнут ли рецессии как феномен ? Честно говоря сомневаюсь. Кризис – это ведь не что-то заранее предопределенное законами природы. Часто рецессии возникают на ровном месте. Та же Великая депрессия в США была связана скорее не с глубинными структурными изменениями, а с безграмотной экономической и денежно-кредитной политикой. То же самое можно сказать о мировом финансовом кризисе 2008 года. Поэтому кризисы, конечно, не уйдут, потому, что они в значительной степени объясняются человеческим фактором. Переход к платформенной экономике, поможет лишь сгладить их влияние.
Другое дело, что платформизация будет стимулировать экономический рост. Благодаря этому процессу и другие отрасли, те же банки, будут должны двигаться вперед, потому что платформы будут выводить их из зоны комфорта.
Экономический рост – это ведь не игра, в которой выигрывают все. Это всегда трудная и болезненная процедура. Чтобы остаться конкурентоспособными, компаниям придется, либо придумывать принципиально новые продукты, либо производить те же, но в два раза больше, дешевле и меньшим количеством работников.
От редакции : в интервью «Эксперту» д.э.н. М.А. Орешкин
отметил, что цифровые платформы, как маркетплейсы, формируют новую экономическую реальность, которая в обобщенном виде представляется следующими положениями:
- платформы – это новая плановая экономика, которая управляется и регулируется не государством, а алгоритмами;
- платформы позволяют быстро масштабироваться: с ростом числа участников, когда и клиентская база, и эффективность платформы повышаются, а издержки не растут;
- благодаря платформам, малые и средние предприятия, индивидуальные предприниматели, а также самозанятые могут предлагать и размера комиссии продавать свои товары и услуги по всей стране;
- распространение цифровых сервисов изменило структуру занятости в регионах России: условия для жителей небольших городов и столиц сблизились;
- развитие платформ создает антимонопольные риски, для регулирования которых предлагается две концепции: - признать платформы естественными монополистами и перейти к регулированию размера комиссии; - создать конкурентную среду, в т.ч. за счет введения общедоступного массива данных;
- платформы не помогут избежать экономических, финансовых, кризисов перепроизводства, маркетинга, информ. безопасности и других, а также рецессий, которые часто возникают «на ровном месте» и, как правило, связаны с «безграмотными» экономическими решениями и управлением.
Подготовил к печати: к.э.н., доцент,
профессор ПАНИ Горбунов Г.Ф.
Вы можете авторизоваться с помощью социальных сетей: