«Ливонские я проезжал поля…»
Поэт и дипломат, замечательный мастер пейзажной, любовной и психологически-философской, или медитативной лирики Фёдор Иванович Тютчев (1803 – 1873) не раз пересекал в кибитке земли Лифляндии и Курляндии, направляясь к месту службы в Германию или возвращаясь в столицу Российской империи. В 1830 году, созерцая ландшафт бывшей Ливонии по дороге в Петербург, поэт набросал две строфы с пометой «В дороге».
Здесь, где так вяло свод небесный
На землю тощую глядит, –
Здесь, погрузившись в сон железный,
Усталая природа спит.
Лишь кой-где бледные берёзы,
Кустарник мелкий, мох седой,
Как лихорадочные грёзы,
Смущают мертвенный покой.
В целом это как бы обобщённый мыслью поэта пейзаж Северо-Западного края России, мало отличающийся в окрестностях Северной столицы и местности к северу от Риги (однако для знатоков-огородников разница огромная: в Бауске, близ литовской границы, как правило, гораздо теплее, чем в Саулкрастах, Лимбажи, близ Эстонии, Петербурге, Карелии; на юге Латвии в разгар лета клубника отходит, а севернее на дачах ещё только цветёт, так же, в конце лета, и черника, брусника, морошка; зато весной и в Бауске ещё лежит снег, а в Литве уже цветёт вишня, как и ещё южнее, в Беларуси). Всё это можно наблюдать в «сердце Литвы», городе Кедайняе, где в упомянутое время тоже стоял русский гарнизон, по службе заезжали офицеры-поэты, в костёле в дорогих саркофагах покоились знатные Радзивиллы, в местном музее можно осмотреть кабинет, где вся мебель из охотничьих трофеев, огромных рогов благородных оленей; экспозицию украшает найденный в тамошней речушке двуручный меч ливонских времён…
К сожалению, во время прочих поездок Тютчев словно следовал своей же сентенции «Мысль изреченная есть ложь»; впрочем, поэт мог не отдавать дань своей Музе месяцами и годами. В его творческом наследии не имеется ни дневниковых записей, ни писем, в которых бы запечатлелись иные наблюдения и мысли об Остзейском крае, Дерпте, Риге и других городах и весях на старинном «литературно-историческом маршруте», ведущем в Кенигсберг, Берлин, Париж…
Однако широко известны два поэтических шедевра, созданных лириком-философом в первых числах октября 1830 года по отъезде из Петербурга в Мюнхен.
Через ливонские я проезжал поля,
Вокруг меня всё было так уныло…
Бесцветный грунт небес, песчаная земля –
Всё на душу раздумье наводило.
Я вспомнил о былом печальной сей земли –
Кровавую и мрачную ту пору,
Когда сыны её, простёртые в пыли,
Лобзали рыцарскую шпору.
И, глядя на тебя, пустынная река,
И на тебя, прибрежная дуброва,
«Вы, – мыслил я, – пришли издалека,
Вы сверстники сего былова!»
Так! Вам одним лишь удалось
Дойти до нас с брегов другого света.
О, если б про него хоть на один вопрос
Мог допроситься я ответа!..
Но твой, природа, мир о днях былых молчит
С улыбкою двусмысленной и тайной –
Так отрок, чар ночных свидетель быв случайный.
Про них и днём молчание хранит.
«Пустынная река», которую переезжал поэт, это либо Западная Двина (латышско-литовский гидроним Даугава), либо – скорее всего – Аа Курляндская (Kurlandische Aa; ныне Лиелупе, истоки которой в Бауске, в слиянии рек Муса (Муха, Муша) и Мемеле (Немунелис, т.е. по-литовски «маленький Неман»), берегом которой ехали Н.М.Карамзин, Д.И.Фонвизин, В.Л.Пушкин, В.А.Жуковский и многие другие литераторы-путешественники. Кстати, Карамзин вспоминал, что, отдыхая в тени дерева у корчмы за Митавой (ныне Елгава), услышал, как два немца почём зря бранят русских. Не выдержав, он спросил у ругателей, бывали ли они в России. Оказалось, что нет. На вопрос, чего же они понапрасну сотрясают воздух, «пустобрёхи» ответа не дали. Но не желали и поверить, что собеседник – русский… Русские-де не знают по-немецки. Можно лишь добавить, что на чистом немецком наречии ворчунов могли осадить и многие другие деятели русской культуры: М.В.Ломоносов, учившийся в Германии и женатый на немке, А.А.Бестужев-Марлинский и В.К.Кюхельбекер, матери которых были немки, имевший множество друзей в Дерпте, Риге, Германии поэт и переводчик В.А.Жуковский, конечно же, дипломат и переводчик Коллегии иностранных дел Ф.И.Тютчев и т.д.
В четвёртой строфе поэтического шедевра эмоционально выражено желание выдающегося лирика-мыслителя узнать о прошлом Ливонии, обо всём том, что давно стало потусторонним, загробным, навсегда вернулось в природу, растворилось в ней – и слилось с нею, как душа…
Ещё в одном прибалтийском стихотворении Тютчева также большое значение имеет пейзаж, природа. Перед текстом помета: «Дорогой».
Песок зыбучий по колени…
Мы едем – поздно – меркнет день,
И сосен, по дороге, тени
Уже в одну слилися тень.
Черней и чаще бор глубокий –
Какие грустные места!
Ночь хмурая, как зверь стоокий
Глядит из каждого куста!
Топоним Ливония и связан со словом “liiv” (ливский язык) – песок… зыбучий по колени. Кстати, некоторые дюны на Видземском взморье, где в усадьбе жены Якобины фон Дунтен (ныне в Дунте музей занятного персонажа) проживал и охотился реальный поручик Брауншвейгского кирасирского полка Карл Иероним Фридрих фон Мюнхгаузен, нередко «путешествуют», отступая от залива или, напротив, наступая на дома в низине… Касательно «стоокого зверя» замечу, что в ночное время, особенно на лесных трассах, необходимо быть крайне внимательным, поскольку чьи-то глаза поистине сверкают на обочине: ежей, зайцев, котов, лис, косуль, лосей, кабанов и других животных, избирающих ночное время для передвижения, водопоя и кормёжки. И как бы они ненароком не оказались под колёсами.
А усечённая строка «…Ливонские я проезжал поля…» дала название моей книге с подзаголовком «Русские писатели в Риге, Митаве, Динабурге и других городах Остзейского края (16 в. – 1-я пол. 19 в.)» (Рига, 1990), материал для которой ещё в 80-е годы удалось собрать в ходе длительных (и продолжающихся по сю пору!) библиофильских розысков также в Петербурге (ГПБ/НРБ) и Москве. Уже позднее, в 90-е годы, удалось установить, что образ гениального поэта и дипломата Ф.И.Тютчева, как и некоторых его современников (Пушкина, Салтыкова-Щедрина и др.) в своём творчестве выразительно, рельефно воссоздал… академик ПАНИ, романист В.С.Пикуль. В одной из моих книг («Пушкиниана и Тютчевиана в прозе В.Пикуля». Р., 2012), посвящённых последнему, имеется очерк «Тютчевские страницы прозы Валентина Пикуля (По роману «Битва железных канцлеров»)».
За неимением места процитирую только начало очерка-эссе:
«В эпическом полотне исторического романа «Битва железных канцлеров» одним из незаурядных образов становится поэт и дипломат Фёдор Иванович Тютчев, современник и активный участник важных политических событий, мудрый мыслитель и влюбленный, жертва собственных страстей. В начале 4-й главы «Капризная русская оттепель» он предстает как поэт-летописец:
«Тютчев не расписался – Тютчев разговорился…
Крымская эпопея надломила его – она и выпрямила!
Новый год был встречен нервными стихами:
Черты его ужасно строги,
Кровь на руках и на челе.
Но не одни войны тревоги
Принёс он людям на земле.
Федор Тютчев полагал, что мир замер на пороге небывалого кризиса, а народу русскому уготована судьба роковая – противостоять всей Европе, которую сокрушит изнутри некто «красный», после чего святая Русь вернется на исконные исторические пути, а мир славянства встанет под русские знамена. (Подч. мной. – С.Ж. – Вдумайтесь в этим вещие слова поэта и публициста, дипломата и политика-прорицателя, глубокий духовный мир которого так мало изучен даже его исследователями, ибо в своих статья Тютчев, порицая за недостатки и пороки Запад и ратуя за духовные ценности патриархальной России как собирательницы Славянского, Русского мира, объективно наметил… современную ситуацию 2013 – 2023 гг.!).
– Но этого ещё никто не осознает, – рассуждал он. – Жалкие мухи, прилипшие к потолку корабельной каюты, не могут верно оценивать критические размахи корабельной качки!»
В образной форме романист касается биографических аспектов заграничного бытия своего героя: «Лучшие годы жизни (с трагедиями и надрывами) Тютчев провёл в Германии; любя немецкий мир, он понимал его национальные терзания; друг Шеллинга и Гейне, поэт грезил о той уютной Германии, которая возникла из идиллических картин Шпицвега – с их виноградными террасами, с инвалидными комендантами крепостей, усопших в лопухах и бурьяне, с ночными патрулями, которые, воздев фонари, обходят мистические закоулки средневековых городов, населенных сентиментальными башмачниками и пивоварами, Гретами и Лорелеями, ждущими почтальона с письмом от сказочного рыцаря… Но политика удушала поэзию! Тютчев был политическим трибуном светских салонов. В ярком освещении люстр, под волнующее шуршание женских нарядов, в говоре и смехе юных красавиц поэт становился неотразимо вдохновенен. Будто невзначай, он транжирил перлы острот и афоризмов, а Петербург повторял их, как откровение…»
Хотелось бы привести очерк полностью, но… вернёмся к столь привлекательному образу русского классика в другой раз, возможно, летом Нового 2024 года, в день рождения Пикуля.
А пока остановимся на том, что только в 1844 году дипломат вернулся на родину. В конце 1840-х гг. (на фоне французской революции) Ф.И.Тютчев стал проповедовать мысль об обособлении России от Европы и собирании славянского мира… В теории же оппонентом славянофильских идей оказался не кто иной, как «западник» Ф.Энгельс, отрицавший необходимость создания православного Русского мира с центром в Константинополе, под эгидой русского царя, ценность русского языка, непонятность множества его диалектов; в незримой битве идей Тютчев как цензор отверг Манифест коммунистической партии, вероятно, предвидя негативные последствия предстоящей глобализации…
Некрасов в своей статье назвал литератора, стихи которого в журнале «Современник» в трех номерах за 1836 – 1837 год, в последние дни своей жизни опубликовал Пушкин, «русским первостепенным поэтическим талантом» (1850). И, наконец, в 1854 году большим по тем временам тиражом в 3000 экз. увидел свет подготовленный в печать И.С.Тургеневым и Н.А.Некрасовым первый сборник стихов Тютчева.
Упокоился стихотворец-мыслитель на кладбище Новодевичьего монастыря в Петербурге.
Имя поэта с полным правом зазвучало в России… Зажглась и его звезда…
Сергей Журавлёв,
академик, профессор, член Союза писателей Латвии,
руководитель Латвийского отделения им. В.С.Пикуля,
лауреат Некрасовской премии ПАНИ,
Международных конкурсов публицистики и поэзии,
кавалер медалей Пушкина, Л.Толстого, Шаляпина, Пикуля,
Международного союза музыкальных деятелей –
Фонда академика И.К.Архиповой и др. наград
ИЗ ПОЭТИЧЕСКОГО ДНЕВНИКА: В БЛИЖНЕМ ЗАРУБЕЖЬЕ
НЕВИДАННЫЙ ПОСТ-ХЭЛЛОУИН,
ИЛИ ГОНЕНИЯ НА РУССКИЕ СМИ В ЛАТВИИ
…Холодная война – без пушек, без ракет –
ведётся против СМИ – РАДИОВОЛН, ГАЗЕТ.
Для «них» на русских СМИ сошёлся клином свет!
За что ж их запрещать? И что ж звучит в ответ?
«ЛОЯЛЬНЫ ЛИШЬ ТОГДА,
КОГДА ИХ ВОВСЕ НЕТ!!.»
К ПОРТРЕТУ НАЦИКОВ
Что только можно – ущемили!
Что только можно – всё прижали!
Свободу слова притеснили, а сами будто на пожаре,
орут и воют в микрофоны,
в эфир и в залы «фейки» хлещут,
а челюсти «лжецов в законе»,
мозгами чавкая, скрежещут!..
Кольца колючей проволоки
на границе Латвии с Белоруссией и РФ
Неонацисты так ненавидят Путина:
вся граница «колючкой» опутана.
О, как неестественно это!
Как лагерь с иголочки. Или гетто…
Колючие дайны, они же частушки не в бровь, а в глаз
19 декабря в фейсбуке политик Т.Юндзис заявил в сети, что надо было
гораздо раньше «давить на военных пенсионеров, граждан России».
Старикам несладко нынче, приуныл пенсионер:
Во все графы носом тычут!
– Был ли, дед, ты пионер?
Языком владеешь худо!.. Из Латгалии, дедок?
Иль в бегах, пскопское чудо? Отбыл в Латвии свой срок!
Или ты из староверов? Ну, тогда пока живи!..
Но не капай нам на нервы, признавайся нам – в любви!
Много, много было надо сделать прежде, чтоб прижать
раньше – политклоунаду, всем гражданство честно дать!
Раздавал ведь обещанья, клялся в том Народный фронт!
А закончилось – молчаньем! Старикам – заткнули рот!..
* Бывший глава ветеранской организации, заслуженный
деятель культуры Латвии, знакомый В.С.Пикуля, академик
ПАНИ В.С.Норвинд без объяснений был выслан из Латвии на
несколько лет, пока проживает в Калининграде. Жена в Риге.
Президент ЛР г-н Ринкевич предложил
«закрыть Балтийское море»
«Верхушка» словно бы прогнила… Хотя «новохозяин» бродит
по замку, где когда-то в силе был сотни лет Ливонский орден.
Где губернатор рижский правил, Крылов секретарём у князя*
пометы на бумагах ставил, за доброту гонимый мразью
остзейской, чтоб ушёл в отставку.
Так в Рижском замке и случилось.
Крылов был знати не по нраву – и лихо на него свалилось.**
От должности был отстранён он
за честность, прямоту в сужденьях,
за прекословие баронам – и в Риге он познал гоненья.***
И всё ж портрет в апартаментах Крылова всем в глаза бросался;
от Вике-Фрейберг, президента, в наследство прочим он достался.
Лик баснописца, вероятно, когда-то там пропал из виду.
Возможно, было неприятно Крылова видеть без обиды…
Воспоминания о власти баронов, русских в мысли лезли,
роились мысли о напастях – и гнать их было бесполезно…
К тому ж «новохозяин» в замке порой замысливал изгнанье –
чтобы умылись бы слезами все инородцы в наказанье.
И «на погоны», будто лычки, лепили «новым русским» клички:
мигранты, «негры», оккупанты. И в чёрный список шли таланты,
чтоб из РФ не заезжали, властям страны не докучали.
Вот и Ринкевич предложить надумал: море перекрыть.
Отсечь Россию от Европы, спасти Европу от РФ,
дабы ни грузы, ни микробы не проползли. Но это блеф!
Пути давно уже закрыты – зачем России русофоб?
У шулера все карты биты. И пусть с горы летит в сугроб!
А главное, скажу с улыбкой, чтоб баснописца не забыть:
пора бы устранить ошибки – и в замке М&Ж закрыть!..
* У генерал-губернатора, князя С.М.Голицына, своего мецената и покровителя.
** Последний в конце концов предложил Ивану Андреевичу подать в отставку:
«Уж слишком ревностно ты служишь!» Получая жалобы от латышских крестьян,
глава канцелярии нередко направлял их в суд, передавал на рассмотрение князю
и т.д., к неудовольствию остзейских баронов.
*** Особенно досаждал Крылову своими интригами бывший австрийский советник,
подхалим и льстец г-н Хеккель, который вскоре и занял его место.
Спаситель Отечества – Воин и Стратег
Все ордена Георгия имел Барклай
де Толли смелый, Михаил Богданович.
Как и Кутузов, Высочайше данные, любя солдат и сердцу милый край…
«Барклай де Толли спас Бородино, – историки приходят к убеждению. –
Барклаю свыше было суждено не проиграть ни одного сражения!
И «Взять Париж» царю он подсказал.
Не надо Бонапарта, мол, пытаться
теснить, громить. Узнает он, что пал Париж, – решит нам в одночасье сдаться!»
Одобрил Александр сей мудрый план. Был взят Париж. И пали все знамёна
полков и корпусов Наполеона. Был обречён опаснейший тиран…
И в 41-ом шли на фронт войска
парадным маршем в зимнем Ленинграде
перед Барклаем –
строем шли в века,
на Подвиг – с честью, мужеством во взгляде!..
* 13 декабря – день рождения великого полководца России. У памятника Барклаю
де Толли в центре Риги общественность традиционно возлагает цветы, звучат стихи
и речи. Монумент был создан на народный сбор и открыт 13 октября 1913 года.
В этом году букет тёмно-красных роз к памятнику уроженца Риги возложили
атташе по культуре Посольства России Елизавета Чивелёва и ещё две сотрудницы,
которые недавно провели Пушкинский конкурс поэзии, победительницей которого
стала ветеран войны, бывшая учительница русского языка и литературы, автор
книг стихов и прозы, старожил Риги Ада Заславская. Члены ПАНИ возложили венок
с бессмертниками и огромный букет красных и белых роз. Прозвучали стихи, всем
участникам чествования памяти полководца были подарены книги стихов, буклеты
с цветным портретом и биографическими данными М.Б.Барклая де Толли.
ПУСТЬ НОВЫЙ ГОД ПРИДЁТ ПОЗДРАВИТЬ ВАС!
Поздравление членам Петровской академии наук и искусств
…И вновь над городом Петра святого снежинки в тишине танцуют вальс,
кружась над белоснежною обновой Невы, мостов и крыш… И снова – Вас,
всех членов Академии Петровской, сердечно поздравляю! Новый год
пусть всем успехов, счастья принесёт,
подарки Вам доставит русской тройкой!..
Тем, кто Платонов продолжает путь и превосходит западных Ньютонов,
умом готов на поприще блеснуть наук, искусств, стихов и жарких споров –
пусть Дед Мороз российский принесёт и уважение, и новые награды,
пусть будет щедрым, добрым Новый год – и любит академика, как брата!
И Алексей Васильевич, глава, фамилию носящий Воронцова,
пусть вволю дарит мудрые слова как Президент – и вдохновляет снова!..
А «Медный всадник» отблеском ПАНИ статьями и стихами зажигает
сердца, умы – и свечи, и огни, и фейерверк на Новый год блистают!
СОБРАНИЕ СОБРАТЬЕВ – так и Пётр Великий Академию замыслил.
Пусть будет в ней поэт, художник бодр
и математик в дебрях формул, чисел!
Прекрасен вечный Град, где Эрмитаж и Летний сад, библиотеки, Пушкин,
и музыка звучит, и звёзды аж…
трепещут, как над свечками игрушки!..
Санкт-Петербург!.. Век бриллиантов в нём.
Стихов век Золотой – великолепен.
Колонны… Преклонённые колени…
И век Серебряный – горит своим огнём!
Так пусть над городом Петра святого снежинки кружатся, танцуя вальс –
и принесут всем Счастье и обновы… И Новый год придёт поздравить Вас!..
Сергей Журавлёв