C именами Пушкина и Шаляпина
В конце января в Красном зале ДК ВЭФ с аншлагом (зал был поистине переполнен, публика заняла и ряды приставных кресел) прошёл концерт нашего русского хора «Перезвоны», основанного старым рижанином, членом Союза композиторов Латвии и России Юрием Владимировичем Глаголевым. Вокальный творческий коллектив успешно выступал во многих залах Риги, в разных городах Латвии, участвовал в фестивалях русских хоров в Эстонии и Новгороде, в год 200-летия А.С.Пушкина мы побывали в Михайловском, Святогорском монастыре. Песнопения хора и поэтические посвящения прозвучали за алтарной частью храма, на месте вечного упокоения поэта и в актовом зале НИИ Пушкиногорья (сотрудникам НИИ мы передали в дар наши рижские издания, посвящённые связям Пушкина с Латвией, Прибалтикой).
Ю.В.Глаголев являлся также академиком ПАНИ, лауреатом премии Г.Свиридова, автором многих песен о России, в юности аспирантом композитора Ю.Шапорина, членом Международного союза музыкальных деятелей (Москва), дважды участвовал в творческих поездках группы шаляпинцев в Россию, в круизах по Волге с выступлениями в музыкальном салоне туристических судов, в течение более полувека проводил авторские вечера в Риге с участием своего детища – хора «Перезвоны», которым после его ухода из жизни в 2013 году руководит спутница его жизни, концертмейстер, академик ПАНИ Марина Глаголева (за последние годы заметно омолодился состав коллектива, осталось лишь 5 – 6 хористов с многолетним стажем, не забывающих живого общения с Ю.В.Глаголевым, многие профессора которого, как Я.Я.Карклиньш, пели в спектаклях вместе с Шаляпиным, дружили с мэтром оперы, музыкально-театрального искусства).
В концерте 20 января прозвучали русские и латышские народные песни, произведения Г.В.Свиридова, Ю.В.Глаголева и других композиторов на стихи Пушкина, фрагменты из оперы «Князь Игорь» и другие произведения шаляпинского репертуара. В заключительной части поэт Сергей Журавлёв прочёл посвящение Ф.И.Шаляпину «Видение у оперного театра», а по окончании концерта как председатель Шаляпинского общества Латвии (осн. в 1993 г.) и руководитель Латвийского отделения ПАНИ напомнил о заслугах академика Ю.В.Глаголева, лауреата премии Международного конкурса в Вене и премии Г.Свиридова в развитии музыкального и хорового искусства в Латвии, его обширной культурно-просветительной деятельности. Бурные аплодисменты завершали все три отделения концерта, было видно, что русские люди, и старые рижане (увы, выпускников довоенных гимназий, членов прежних русских обществ среди них уже нет) , и молодёжь искренне воспринимает выступление своего родного, давно полюбившегося русского хора, равно как и родное поэтическое слово (стихи звучали также в исполнении ведущей концерта). Русский, славянский дух поистине неистребим!
Добавлю, что хор «Перезвоны» неоднократно успешно проходил аттестацию, участвовал в смотрах творческих коллективов Риги и, будучи признан Управлением по делам культуры Рижской думы, давно получил право на своё помещение для репетиций и концертов, постоянно выступает в ДК ВЭФ (многие концерты прошли и в Большом зале) и других престижных аудиториях, своё 30-летие отпраздновал впечатляющим концертом в актовом зале Дома Москвы, с участием солиста-баса Виктора Козлитина в шаляпинском репертуаре.
Дирижёр, руководитель хора, академик ПАНИ Марина Глаголева утопала в букетах цветов, руководитель Латвийского отделения им. В.С.Пикуля вручил ей тёмно-красные розы «от Пушкина» – в знак признательности за обширный «пушкинский репертуар» ко Дням памяти великого русского поэта, а также переизданный в Риге сборник статей и стихов Международной научной конференции в Уфе «Великая дружба великих людей» – в год 150-летия Ф.И.Шаляпина и С.В.Рахманинова, и ко всему прочему немалую коробку конфет из России, добавив в шутку, что если бы сей презент был несколько больше, то его пришлось бы нести к такси двум хористам, как крышку рояля… Как бывало со множеством цветов и подношений при Юрии Владимировиче. Несмолкаемые аплодисменты провожали хористов, концертмейстера Ингу Саркане и Марину Глаголеву еще длительное время. Концерт «Перезвонов» ярко подтвердил правоту древней поговорки: «Песня – душа народа».
А 10 февраля, в канун дня рождения Ф.И.Шаляпина, состоится концерт солистов хора «Перезвоны», прозвучат и поэтические посвящения великому певцу-басу, кавалеру многих орденов и медалей, обладателю громких титулов, в том числе почётного звания академика шведской Королевской академии…
Русская общественность Латвии, её творческие коллективы, деятели искусства, поэты хранят верность национальным традициям, не затухавшим в 1918 – 1940 годах ещё в первой Латвийской республике и возрожденным в конце 1980-х годов Балто-славянским обществом культурного развития и сотрудничества (БСО КРиС) и Русским культурным центром.
ИЗ ПОЭТИЧЕСКОГО ДНЕВНИКА
Из книги «Скамья Онегина в Тригорском»
В Михайловском
За окном усадьбы – озеро, взгорье, луг, реки изгиб.
Не расскажешь бренной прозою, не срифмуешь даже с розою
пруд, аллею старых лип...
По «аллее Керн» шагали мы, где когда-то шёл Поэт
с милой Анною... И далями любовались. Повидали мы
край, который им воспет.
Домик няни. Дом Хранителя. И на острове – скамья.
Мост горбатый. Удивительно: цепь на дубе... И пленительный
сад, цветник – соль бытия.
Дом-музей таит реликвии: кресло, полки книг, камин,
перья на столе... Приникли мы к тайне Пушкина – проникнули
в мир, где был он властелин...
На камине в гордой позе Бонапарт который год
статуэткой тёмной бронзы над житейской скучной прозой
наблюдение ведёт.
По бокам стоят подсвечники. Рог и Байрона портрет
на стенах. Рукой беспечною лист исчёркан – слиться с Вечностью.
Мнится: вот войдёт Поэт...
Здесь с Татьяной и Онегиным он блуждал среди лесов,
сравнивая жизнь с телегою; тщетно думал о побеге он...
А в ночи звал «Годунов».
***
Всё здесь – чудное мгновение. Так не хочется забыть
эти ели, лип свечение, древних троп благословение,
Сороти живую нить...
В Тригорском
Три сосны. «Граница дедов». Резвый конь бежит вперёд.
Снова Пушкин в гости едет, Музу в путь с собой берёт.
Вечно путает он с Музой то Алину, то Зизи,
то Анет. Амур, рази в грудь любовною обузой!
Хватит строк и стрел для всех у Амура и поэта.
Не влюбляться – просто грех. Муза шепчет лишь об этом.
…Дом с колоннами, луга, парк, над речкою берёзы.
Поэтические грёзы – жизнь так кажется легка...
Вьются локоны златые, блещут очи голубые.
Дарит звуки клавесин. Снова Пушкин не один.
С ним три миленьких резвушки. Песни, танцы, побегушки...
Речь заходит о стихах – пиитических грехах.
«Пушкин, Пушкин, ах, прочтите! Ввек Зизи не откажите!
Пушкин, выпейте вина! С нами выпейте до дна...»
...Над Тригорским тихий вечер. Едет Пушкин в полутьме –
смех проказниц на уме. Три сосны... Уж недалече.
Няня, верно, ждёт давно. Заждалась, поди, старушка
Сашу милого с пирушки. За окном темным-темно.
Маленец озёрной гладью слева тускло засиял.
Лунный выгнулся овал над зеркальною тетрадью.
Звёзды падают с небес – август щедр на подношенья,
дарит сторицей волшебно. Чуть шумят и парк, и лес...
Предков славная земля. Пушкин вновь вздыхает страстно:
«Анна Керн... ах, как мила! Анна Керн была прекрасна!»
В Святогорском монастыре
Кружатся листья на ветру – багряно-алые - кружатся.
С утра, и днём – и ввечеру взмывают – и ковром ложатся.
А эта белая стена как монастырская ограда
в дни Грозного возведена, свидетель бурь и листопадов...
Когда-то Пушкин подходил, как пилигрим, к вратам обители
и слушать Лазаря любил, и древний сказ о небожителях...
Он слушал православный люд в Святых Горах, в миру – на ярмарке.
И в книжечку словечки яркие тайком записывал, как плут...
Крестьянин вспоминал о нём: шёл Пушкин, вдруг махать руками
он стал, как бы палим огнём, и разными вдруг голосами
заговорил, залопотал, – весь барин вдруг преобразился,
как будто бес его пытал, ну, словом, думалось: сказился!
Не знал испуганный мужик: «безумный» Пушкин был в ударе,
как мастер, в роль входить привык при приближеньи музы барин.
...Входя в старинные врата, всходя по каменным ступеням,
вновь ощущаешь: Красота во храме замерли степенно,
застыла тайной в алтаре, в иконах древних – тёмных ликах,
в единственном монастыре, где вечно помнят о великом
поэте русском, ибо здесь, в Святых Горах – его могила.
Он, как писал, не умер весь! Всё пушкинское вечно мило...
***
Стоишь у стен монастыря и снова чувствуешь, и знаешь:
стихами Пушкина горя, живёшь, и мыслишь, и дерзаешь!
На могиле Пушкина
Могила Пушкина... Святыня за белокаменной стеной.
Посланцы Балтии – отныне навек сроднились мы душой
со Святогорскою твердыней, с духовным светочем –– землёй,
России давшей исполина.
Здесь Сороть лентой голубой блестит на солнце. И Воронич
напоминает о годах, когда чужие ржали кони
на этих заливных лугах...
Когда ливонцы и Баторий ко Пскову шли – за ратью рать.
А ныне мирный путь проторен – душой к святыне приникать...
Бессмертный гений – дух великий – над краем, как орёл, парит.
И «Перезвоны» – хор из Риги –
под гулкий благовест звучит.
* Воронич – древнее крутое городище на берегу реки Сороть
рядом с усадьбой (ныне домом-музеем) Тригорское. – С.Ж.
У Воздвиженской церкви в Москве
Каждый храм – как монумент. Каждый памятник, как храм, –
столько былей и легенд перешло и к нашим дням...
У Воздвиженки наш гид о Поэте говорит:
«Здесь венчались Гончарова и болярин Александр...»
...Пушкин шёл здесь под венец
в свой счастливый, чудный миг,
созерцая светлый лик и как будущий отец...
Чувство нежности тая, благодарность и любовь,
он взирал средь бытия на невесту вновь и вновь...
И лелеял страсть мечты, как от Бога, наконец
звёздный свой приять венец и Творенье красоты...
Но не нам судить о нём. Век его судить не нам.
Он горел своим огнём. И молчит о прошлом храм.
...А москвичка, милый гид, обо всём сказать спешит;
о Шаляпине во храме без умолку говорит...*
* В этом же храме венчалась дочь артиста Ирина, на венчании
присутствовал друг её отца, композитор С.В.Рахманирнов.
У Лукоморья *
В далёком детстве, малолеткой, я Пушкина гостям читал
и с юной страстью изрекал, поставленный на табуретку:
«У Лукоморья дуб зелёный, Златая цепь на дубе том,
И днём, и ночью кот учёный Всё ходит по цепи кругом...»
Смеялись гости, умилялись – и аплодировали мне.
И пили чай. Затем прощались. А я в вечерней тишине
мечтам душою предавался – и вновь блаженство ощущал:
ведь в сказках с Пушкиным общался –
вникал, влюблялся, поглощал...
«Пойдёт налево – песнь заводит, Направо – сказку говорит.
Там чудеса, там леший бродит, Русалка на ветвях сидит...»
В стране волшебной Лукоморья, где обитают чудеса,
Где ветер веет на просторе, где дивна девица-краса,
Я невзлюбил царя Салтана, но радовался за Руслана,
Сразившегося с Головой и с карлой – длинной бородой...
«Там на неведомых дорожках Следы невиданных зверей.
Избушка там на курьих ножках Стоит без окон без дверей...»
Там петушок летит со спицы, чтоб клюнуть в темечко царя;
Там шемаханская царица, там тридцать три богатыря...
Там к счастью путь, как в сказке, длится,
и таинство, и волшебство...
А Бабариха злится, злится, но не добьётся ничего...
Комарик вредный в щель забьётся; Балда бесплатно даст щелка –
И поп в истерике зайдётся, подпрыгнув аж до потолка...
...И мимо острова Буяна кораблик вечно будет плыть.
И будет даже Несмеяна за сказки Пушкина любить...
***
Брожу в мечтах у Лукоморья, как отрок в детстве, не таясь.
Мечте так вольно на просторе – с Поэтом связь не прервалась.
...Стоит на кухне табуретка. Порою на неё гляжу –
И будто в детстве, малолеткой, с любовью Пушкина твержу...
Возле концертного зала «Аve sol»,
бывшего Петропавловского собора*
...Ступала маленькая ножка, и вился локон золотой...
А ныне влево взять немножко от входа в храм – и вот дорожка,
из бронзы бюст такой простой. Бюст Анны Керн, любви поэта,
как бы из Вечности глядит как образ гением воспетой
и теплотой сердец согретой, доколе дорог нам пиит!..
Здесь, в окруженье Цитадели, она жила, лелея связь
с Михайловским... И сквозь метели
мечты летели, как недели, –
и нить незримая плелась...
Забылось, как маршировали здесь на плацу, чеканя шаг,
солдаты. И как танцевали, как в Рижском замке ликовали
дворяне. Танцы их – пустяк!
Хотя и здесь прелестной Анной все восхищались на балах,
и записные дон-жуаны (что и типично, и не странно)
о ней судачили в углах.
И всё ж у храма, а не в замке на белом столбике стоит
бюст Анны Керн – свечою замер. И на бессмертную глазами
влюблёнными Поэт глядит...
А в день рождения Поэта венок из полевых цветов
чело украсил ей, воспетой, – короной из ромашек белых
и ярко-синих васильков.
И думал я, у храма стоя и созерцая барельеф
с портретом Пушкина: да, стоит так чтить того, кто нёс достойно
свечу любви, мечту воспев!..
* А.П.Керн жила в квартире мужа, военного коменданта рижской Цитадели,
Е.Ф.Керна в двухэтажном доме, который был снесён после второй мировой
войны. Дом находился вблизи православной церкви, возле которой в 1990-е гг.
по инициативе академика Я.П.Страдиньша был воздвигнут памятный знак –
бронзовый бюст воспетой Пушкиным, которой он слал письма во второй половине
1820-х гг. (автор бюста скульптор Лигита Улмане). 6 июня русские поэты Риги
и общественность проводят здесь Пушкинский день, поэтические чтения.
Облицовку камина из уральского полудрагоценного камня, по сообщениям СМИ,
находившуюся в квартире генерала Керна, приобрёл композитор Р.Паулс.
Видение у оперного театра в Риге
Под Новый год был в Риге гололёд. И белым кораблём навстречу плыло
мне здание, где публика любила, когда спектакль с Шаляпиным идёт…
Я вспомнил довоенные газеты, «Сегодня» рижскую, где я читал,
как вкруг театра, чтоб добыть билеты, в ночи «хвост» на Шаляпина стоял…
Бывало, сам Царь-бас, как на зарядку, из дома спозаранку выходил.
Воочью убеждался: всё в порядке, «хвоста» никто пока не отменил.
…На лёд неслышно падали снежинки, и в сказку зимнюю корабль плыл,
как лебедь белый. Белые пушинки к фонтану зимний ветер уносил.
В году 34-ом, в декабре, концерт его последний состоялся.
Качались в парках ветви в серебре. Артист был Риге рад – и не прощался.
Шаляпин шёл, на мир глядел счастливо, в соборе Рождества Христова пел…
…А Белый дом теперь так сиротливо стоит один – с тех пор осиротел…
О, если бы Шаляпин вновь приехал! И пел – и получал букеты роз! –
была б в нём новогодняя потеха, воистину шаляпинский курьёз!..
Засуетились бы, как прежде, репортёры, и, как Монблан, вдруг выросла молва –
о гастролёре только разговоры, шаляпинская Муза лишь права!..
Вдруг, как во сне, привиделось воочью: артист в пурге как памятник возник
и Белый дом разглядывает молча… Шаляпин!.. Жаль, что в Лету канул миг!..
И всё ж явился образ неслучайно. Шаляпин в Риге вечно был любим!
…А у канала уточек и чаек кормила женщина. Ей был незрим
Поволжья сын, парижский гость, что взору
вдруг моему предстал под Новый год…
О, как он с хором пел в тот день в соборе!
И памятником быть – ему идёт!..
Экскурсией «шаляпинскую Ригу» с весны вполне возможно охватить.
Шаляпин жив! Не станет Вечность мигом.
Душа и Голос – продолжают жить!..
Сергей Журавлёв,
академик, профессор, член Союза писателей Латвии,
руководитель Латвийского отделения им. В.С.Пикуля,
лауреат Некрасовской премии ПАНИ,
Международных конкурсов публицистики и поэзии,
кавалер медалей Пушкина, Шаляпина, Пикуля и др. наград