ЧЕГО ОПАСАЕТСЯ НАША ЭЛИТА В последнее время в СМИ стали появляться сообщения о том, что в высших эшелонах власти ведутся разговоры о необходимости упразднения тридцать первой статьи Конституции Российской Федерации. Статья гласит: «Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикеты». Скажем сразу, что эта статья, как, впрочем, и многие другие, уже давно итак нарушается. Ведь в ней ни слова не сказано о том, что граждане должны получать на это разрешение у властей! А тут вдруг появилось желание совсем её отменить – отменить одну из основных догм либерализма – свободу! С чего бы это? Очевидно, дело в том, что за двадцать лет так называемых реформ либералы ничего не дали основной массе населения России и это, наконец, осознали. Разве только освободили от заслуженного наказания всякого рода воров и спекулянтов и удовлетворили голубую мечту обывателя об автомобиле. Надо признать, что количество долларовых миллиардеров и миллионеров у нас стало соизмеримо с их количеством в Европе, а железные кони сегодня запрудили улицы всех больших городов, да так, что людям и места не оставили! Кричи ура, спекулянт и обыватель, не видящий ничего далее кончика собственного носа, – твоя мечта сбылась! Не обращай внимания на такие «мелочи» как развал экономики, образования, науки, культуры, медицины, потерю тобой уверенности в завтрашнем дне, утрату страной военной и продовольственной безопасности и суверенитета! Однако, по данным, имеющимся у власть имущих, в стране ещё осталось достаточно много людей, живущих не хлебом единым, не только удовлетворением животных потребностей. Протестуя против отмены тридцать первой статьи, они стали собираться на митинги. Естественно, демократическая власть тут же приняла меры – стала разгонять их милицейскими демократизаторами. Видимо, кто-то из ближайшего окружения кремля оказался достаточно грамотным и вспомнил о плохо прогнозируемых в определённых условиях действиях массовых сборищ – толпы. От которой, в некоторых случаях можно ожидать, по словам Пушкина, и русского бунта кровавого и беспощадного. Давайте вспомним и мы о психологии толпы, воспользовавшись книгой Лебона и Тарда «Царство толпы», написанной через сотню лет после «Великой» французской революции и оперирующей её примерами. Книга была выпущена в России в мае 1917 года, как предупреждение, когда стала очевидна слабость Временного правительства и его неспособность организовать нормальную жизнь в стране. Не это ли происходит и сегодня в России!? Ведь точно также как и тогда, выборная власть у нас подменена властью малочисленной, но хорошо организованной группой, в руках которой деньги и СМИ! Изучая психологию толпы во времена французской революции, авторы пришли к выводу, что все культурные нации в конце XIX века вступили в переходный анархический период, который приводит к царству толпы. Этот период характерен тем, что старые верования, жизненные устои, система ценностей угасают, а новые ещё окончательно не утвердились. Народ находится на перепутье. Он не понимает чему и кому следует верить. Именно в такое время в стране и может властвовать толпа. Она не признаёт никаких авторитетов и охотно последует за тем, кто убедительно пообещает ей новую иллюзию. Разве не такое время мы переживаем сегодня!? Как известно без духовного фундамента, стержня ни индивид, ни общество существовать не могут! Обмануть толпу проще, чем обмануть одного человека, ибо толпа не рассуждает. Она повинуется только своим страстям. Незначительная антипатия в толпе превращается в ненависть, скромное желание – в страсть. Это происходит не только в уличной толпе, но и в театре, суде, парламенте. Многолюдное собрание является как бы усилителем человеческих чувств. Обратите внимание, как ведёт себя зрительный зал. Ведь совершенно очевидно, каждый отдельный зритель, скажем на стадионе, вёл бы себя куда сдержаннее, если бы не заряжался чувством соседа! Мы уж не говорим о футбольных фанатах. И этот коэффициент усиления чувств толпой существенно возрастает, если толпа стоит или, более того, - движется. Чувства движущейся толпы легко переходят в страсть к разрушению. В связи с этим, автору вспоминаются события на ленинградском стадионе имени Кирова 1957 года, когда толпа недовольных болельщиков Зенита пришла в движение и начала крушить всё, что попадалось на её пути. Толпа не способна трезво обсуждать что-либо, даже если состоит из умных и образованных людей. Доказано, что чем многочисленнее толпа, тем ниже её общий интеллектуальный уровень. Собравшись вместе, публика, из кого бы она ни состояла, из профессоров или вовсе необразованных людей, теряет способность владеть собой! Толпа не мыслит, а чувствует. Она много говорит о своих правах, но мало о своих обязанностях. Если один оратор заслужил аплодисменты, следующий старается добиться того же. Они будут повторять одно и тоже много раз – толпе это не надоедает, если это льстит её самолюбию, если меняются ораторы, их голоса, жесты и интонации. Мощные лёгкие и громовой голос подчас бывают важнее ораторского таланта. У толпы, что на площади, что в парламенте успехом пользуются шумные посредственности, которые звучно и красиво многократно повторяют то, что нравится толпе. Идеал толпы – пышная, яркая, неординарная бездарность! Опытные политики, разогрев, зарядив толпу, тут же начинают собирать подписи под своими воззваниями или голоса избирателей. Мнимое единодушие толпы, по сути – слепое подражание окружению. Критиковать толпу опасно, обращаться к разуму и логике – бесполезно. Практика показывает, что даже любимцы, избранники толпы могут ею управлять только тогда, когда они разжигают страсти. Успокоить её они не в силах. Оратор из толпы всегда говорит от имени кого-либо: партии, нации, интеллигенции, рабочих и т.д. Когда же он никого не представляет, он говорит от имени народа, обозначив себя, например, мыслящим человеком. Обсудив насущные вопросы на своих собраниях, интеллектуалы идут на площади и улицы, а там их встречают люди с мозолями на руках, вечными заботами о завтрашнем дне, голодных детях. Новая понравившаяся идея, вброшенная в толпу, зажигает её как костёр. Толпа принимает её на веру и не желает ждать, пока интеллектуалы на собраниях и конференциях решат: как улучшить её социальное положение, её дальнейшую судьбу. Она берётся за это сама. Так в период французской революции то, что создали теоретики Вольтер, Руссо, Монтескье и т.д. стал на практике реализовать народ Франции. О том, как он это реализовал, чего это стоило, сколько было пролито крови и чем всё кончилось, хорошо известно. Этому посвящены горы книг. Сначала за это взялись люди выдающегося ума и образования. Они пришли к выводу, что пятнадцать веков гнёта и насилия ведут страну к гибели. Народу необходимо дать возможность вольно вздохнуть. К ним примкнула молодёжь. Молодёжь всегда революционна, поскольку всё, что существует, сделано без её участия и согласия. За нею последовали всякого рода неудачники, не сумевшие найти своё место в жизни. Затем - просто любители острых ощущений. Все они уверовали, что права и свободы, данные народу Франции, как утверждал Ж.Ж. Руссо, сразу изменят в лучшую сторону его жизнь. Однако (как и в России в конце 80-х – начале 90-х годов!) никто не задумывался над тем, что недостатки социального строя ликвидируются постепенно и путь к этому лежит через усовершенствование самого человека! Опыт России ещё раз подтвердил эту мысль Спенсера! К сожалению, и сегодня большинство идеологов уповают на политику и экономику, «забывая» о главном субъекте – человеке. Народ Франции быстро размежевался. Высшие сословия требовали свободы: слова, печати, неприкосновенности личности и т.п. Крестьяне – земли и снижения поборов. Сразу начались грабежи, погромы, беспорядки. Пока партии боролись с правительством, не заметили наступления анархии. За два года Франция из абсолютной монархии перешла к абсолютной анархии. Этому во многом поспособствовала печать. Газеты заговорили языком понятным и приятным толпе. Одновременно они стали играть роль полицейских участков, производивших расследования и судилища. Суды же были лишены права преследовать газеты – восторжествовала свобода слова! Свобода печати стала выше суда и закона! Естественно, эта свобода понималась разными людьми по-разному: «для меня свобода максимальная, для моего оппонента – минимальная!» О свободе торговли словом старались не говорить, хотя она процветала. В целом, сегодняшняя ситуация со СМИ в России очень напоминает те времена. В период анархии, власти толпы, бесноватые, эпилептики, юродивые, фантазёры получают большую власть над ней. Если в стабильные времена таких изолируют от общества, то во времена смуты толпа их часто выбирает своими вожаками. В это время у неё ко всему необычному, таинственному возникает неодолимое влечение. Замечено, что когда разгораются страсти, в разрушении старых устоев участвуют не только те, которые могут что-то от этого выиграть, но и те, которые при этом всё теряют. Так во время французской революции был день, когда в учредительном собрании все депутаты наперебой отказывались от своих титулов, богатств, наследственных привилегий. А разве не то же случилось во время горбачёвской перестройки, которую поддержала советская интеллигенция и которая более других слоёв общества от этого потеряла, опустившись из среднего класса в низший! Вспомните: кем был, скажем, советский профессор и кем он стал сегодня!? Смута часто выносит на поверхность откровенных циников, подонков, которые в стабильное время таятся. Сдерживаемые сильной властью, они не могут проявить своих скотских инстинктов. Поднятые толпой, они начинают повелевать теми, кто ранее их просто не замечал или презирал. Опьянённые властью, они начинают топтать, унижать, уничтожать всё, не сгибающееся перед ними. Культура не ими созданная возбуждает в них дикую ненависть, истинный талант приводит в ярость, настоящая образованность – в неистовство. Они крушат направо и налево всё это, насаждая свои порядки, и никак не могут утолить свою ненависть к прошлому! Каждый читатель может проиллюстрировать это сотней примеров и нашей современности! Без вожаков толпа никогда не начинает беспорядков. Это обезглавленное туловище, которое самостоятельно двигаться не может. Хорошие психологи от политики знают, что стоит только перетащить на свою сторону вожаков, и толпа будет исполнять их волю. Слова «свобода», «демократия», «власть народа» имеют над толпой магическую силу. Они вызывают в душах туманные образы и в этой туманности, неясности их сила. Это прекрасно понимал Наполеон. Например, подписывая новый закон о тюрьмах, он приказал предварить его двумя страницами словес о либеральных идеях! Закон был успешно принят, и французы вместо одной Бастилии получили новых восемь. Люди любят быть обманутыми, склонны верить тому, что их тешит! Переход к полной анархии начинается обычно с вооружения народа, когда он чувствует, что власть утрачивает силу: армия распущена, деморализована, лишена управления; полиция боится толпы и сочувствует ей; власть бездействует, теряет уверенность в себе, опасается раздражать народ. При этом государство распадается на отдельные области, города и посёлки, управляемые зачастую совершенно не подготовленными к этому людьми. Так Франция распалась в 1792 году на десятки тысяч отдельных «государств». В то время, например, власть в Лионе три дня принадлежала городским проституткам, и они издавали обязательные для всех жителей постановления! Власть давала толпа, она же её и отбирала. Характерной чертой топы является недоверие к своим избранникам. Не успеет она почтить кого-либо своим выбором, как уже начинает подозревать его в готовности к предательству. Она меняет выбранных людей, как только они приобретают некоторый опыт управления. Однако и за это короткое время избранники, приближённые к общественному пирогу, успевают откусить от него свой кусок! Хотя свободные СМИ во всё горло кричат о коррупции и казнокрадстве, на практике ничего не меняется. Естественно промышленность, сельское хозяйство оказываются в коме; стране начинает угрожать голод. Толпа во всех бедах видит заговоры и беспощадно расправляется с подозреваемыми. Постепенно общее недовольство растёт, толпа теряет надежды на такое близкое, как ей недавно казалось, всеобщее счастье и послушно следует за диктатором, который в этой ситуации непременно появляется. Такого финала, конечно, не ждут инициаторы реформ и революций, но история безжалостна и беспристрастна! Будь то история французской революции или история революционного движения в России! И абсолютно был прав А. Солженицын, когда говорил, что если провести честный опрос общественного мнения, то большинство народа выскажется за диктатуру против демократии. Это подтверждает и наука о толпе, утверждая, что толпа консервативна. Всякая новизна пугает и раздражает её. Новая идея овладевает ею с большим трудом, но овладей, приобретает огромную власть. В идеях заключена сила, особенно когда они просты, понятны и воздействуют на воображение. Толпа не рассуждает, она принимает всё на веру. Она презирает слабую власть и рабски подчиняется сильной. По существу, свобода противна толпе, ибо требует уважения к чужим правам, а уважать их толпа не способна. Толпа подчиняется престижу, обаянию одного лица или идеи. Сегодня, когда большинство населения России убедилось, что не получит обещанного двадцать лет назад либерального рая, а политическая элита упорствует в своём желании построить «Российские соединённые штаты», не желая понять, что для этого нужно иметь американских граждан, весьма велика вероятность всем нам вновь оказаться в царстве толпы. Может быть, это и обеспокоило элиту и подсказало мысль о необходимости отменить тридцать первую статью Конституции РФ?